Василий Владимирский


Долг превыше смерти. Сегодня эта фраза звучит немногим менее банально, чем древняя мудрость типа: "Чисти зубы своей зубной щеткой!". И тем не менее, отталкиваясь от этого постулата харьковский историк Андрей Шмалько, скрывшийся под псевдонимом "А. Валентинов", сумел в своем романе "Дезертир" придать затертой теме новое звучание. Действие книги разворачивается на фоне событий Великой Французской Революции. Главный герой романа, аристократ, "аристо", убитый в бою с санкюлотами, возвращается на землю, ведомый клятвой, содержание которой он позабыл. Достаточно традиционная завязка для романа -- традиционная для тех, кто не в состоянии прочувствовать атмосферу недоступности белесого близкого неба, до которого, кажется, подать рукой, но куда герою нет пути до тех пор, пока он не выполнит свой долг. В одиночестве, в охваченной огнем революции стране этот человек оказывается в положении, когда речь может идти не столько об открытой борьбе, сколько спасении тех и того, что еще можно спасти. Гильотина работает в ударном темпе, но время от времени люди возвращаются -- те, чей долг чести остался не выполнен. Не важно, из какого сословия ты происходишь -- из первого или из четвертого, из аристократов или из мастеровых, но если понятие чести для тебя не пустое место, ты имеешь шанс вернуться и завершить начатое... Главное достижение Валентинова в этой книге, на мой взгляд, и заключается именно в тщательно воссозданной интонации, эмоциональной атмосфере, духе этого противостояния. Герой Валентинова -- это, несомненно, романтический герой. В отличие от персонажей опубликованных ранее приключенческих произведений автора, он не может рассчитывать на помощь того или иного рода "высших сил" и не боится смерти. И еще -- на нем лежит запрет на убийство. Он -- наблюдатель, но не холодный хроникер, а заинтересованный сочувствующий зритель, не брезгающий время от времени в тех или иных местах вставлять "слово от себя". Он симпатичен и обаятелен, но не лишен определенных недостатков. Например, как истинный аристократ конца 18 века он не верит в возможность науки -- в то время как 19 век с его электричеством и броненосными кораблями уже в нетерпении стоит у ворот -- что, впрочем, не мешает ему пользоваться самыми современными достижениями науки и техники. Нельзя не отметить и ту аккуратность и корректность, с которой Валентинов подходит к описанию собственно исторических событий. При всей своей нелюбови к любой революции как таковой, автор неоднократно подчеркивает, что по-своему достойные люди присутствуют по обе стороны баррикад -- чего стоит, например, калоритный портрет Дантона, титана, сознательно взявшего на себя нелегкую обязанность хоть немного сдержать волну революции, захлестнувшую Францию. В романе "Дезертир" Андрей Валентинов задает вопросы, ответы на которые каждый читатель должен искать самостоятельно. Сочетаются ли наши представления об этике с объективными законами развития общества? Да и существуют ли эти самые "объективные законы"? А, главное, должны ли мы ориентироваться на них в своих поступках, если против того восстает наша совесть?

Наиболее крупным недостатком романа, на мой взгляд, можно назвать попытки автора найти квазинаучное объяснение феномену "возвращения" (естественно, с упоминанием столь любимой Валентиновым расы логров). На мой взгляд, это несколько снижает эмоциональный накал "вечных вопросов" -- ведь, если верить предложенной героями романа теории, не-лограм "вернуться" все равно не суждено. Однако, несмотря на этот недостаток, "Дезертир" представляется наиболее удачным романом Андрея Валентинова на сегодняшний день. Мне остается выразить надежду, что это сильное лирико-философское произведение не разрастется в очередной сериал, живущий по своим внутренним законам, один из которых гласит, что каждая последующая книга, как правило, оказывается хуже предыдущей. Право слово, этого бы очень не хотелось.

(Империя. Журнал фантастики. № 1, 1998. Киев.)
Сайт управляется системой uCoz